Недалеко от моего имения живёт молодой помещик, офицер в отставке, Аркадий Павлович Пеночкин. Человек он рассудительный и воспитанный, о подданных своих печётся и наказывает их для их же блага. Роста он небольшого и собой недурён. От его светло-карих глаз и румяных щёк так и пышет здоровьем и доброжелательством. Аркадий Павлович считается одним из самых образованных дворян и завидных женихов нашей губернии. Он осторожен, и ни в одну историю замешан не был. Его дом в Петербурге содержится в завидном порядке. Говорит Аркадий Павлович мягким и приятным голосом, обильно пересыпая речь фразами по-французски. Несмотря на все эти достоинства, я посещаю его неохотно. В его доме мною овладевает странное беспокойство.
Однажды мне пришлось провести у Аркадия Павловича ночь. Утром он не отпустил меня без завтрака, во время которого был наказан лакей, забывший подогреть вино. Пеночкин узнал, что я еду в Рябово, и решил отправиться со мной - в тех же местах находилось его село Шипиловка. Он очень хвалил тамошнего бурмистра Софрона, «государственного человека».
С собой Аркадий Павлович захватил бездну вещей и повара. Ехали мы долго, и приехали прямо в Шипиловку. В тот день мне пришлось забыть про охоту и покориться своей участи. У околицы нас встречал староста, сын бурмистра, огромный рыжий мужик. Самого Софрона дома не оказалось. Мы поехали по деревне. При виде нашей коляски люди замолкали и разбегались. По селу распространялось тревожное волнение. Жена бурмистра встретила нас у крыльца и долго целовала ручку Аркадия Павловича.
Мы уже успели расположиться в холодной избе, когда приехал бурмистр. Он был небольшого роста, плотен, плечист и сед, с красным носом, маленькими голубыми глазками и бородой в виде веера. Войдя в избу, он заговорил нараспев и со слезами умиления приложился к ручке барина. Нам подали ужин, а бурмистр всё докладывал о делах и жаловался, что мало земли. Он рассказал, как на земле Пеночкина нашли мёртвое тело, а он велел стащить его на землю соседей и задобрил станового. Пеночкина позабавила эта уловка. Засыпая, Пеночкин заметил мне, что со времени управления Софрона за крестьянами не водится недоимок.
На другой день Аркадий Павлович уговорил меня остаться, чтобы показать мне своё имение. Нас сопровождал Софрон. Во время осмотра он всё напирал на то, что мало земли, и Пеночкин разрешил прикупить её от своего имени. Выходя из сарая после осмотра веялки, мы увидели двух мужиков в заплатанных рубахах. Старшего звали Антип. Они пришли жаловаться на бурмистра. Оказалось, что Софрон выплатил за них недоимку и взял в кабалу, да и не их одних. Всех взрослых сыновей Антипа Софрон отдал в солдаты, и последнего хотел отдать. Аркадий Павлович не захотел выслушать их до конца. До самого моего отъезда он дулся на Софрона.
Через час я уже был в Рябове и вместе со знакомым мужиком Анпадистом собирался на охоту. Я заговорил с Анпадистом о Софроне. Он рассказал, что Шипиловка только числится за Пенкиным, а владеет ею бурмистр. Земли у него гораздо больше, чем думает Пеночкин, кроме того бурмистр ещё и торговлей занимается. Антип как-то поспорил с бурмистром, и теперь Софрон мстит ему.
Летом и осенью 1846 года Иван Сергеевич Тургенев жил в своем имении Спасское-Лутовиново, где часто охотился. Когда писатель вернулся в Петербург, к нему обратились из редакции «Современника» с просьбой заполнить один из разделов журнала. Так стали появляться рассказы, которые автор отобрал в сборник «Записки охотника» и опубликовал затем отдельной книгой. В сборник вошел и рассказ «Бурмистр» , написанный Тургеневым в июле 1847 года в Зальцбрунне.
Произведение наглядно демонстрирует безотрадное положение крестьян во время крепостного права. Автор дает развернутую характеристику молодому помещику, бывшему гвардейскому офицеру Аркадию Павлычу Пеночкину. Его образ представлен в двух плоскостях: через одобрительное отношение людей из своего окружения и негативное мнение об этом человеке автора повествования.
Общество считает Аркадия Павлыча строгим, но справедливым и прогрессивным помещиком. Сам Пеночкин всячески стремится поддерживать статус человека выдержанного, культурного, прекрасно образованного и воспитанного. Но под внешней скромностью и хорошими манерами героя скрываются жестокость и бессердечность. С крепостными помещик разговаривает спокойно, но жестоко наказывает их за малейшую провинность.
Сделав своих крестьян полностью зависимыми от злого бурмистра Софрона, Пеночкин не хочет даже вникать в их бедственное положение. Ему безразлична судьба несчастной семьи старика Антипа. Главное, чтобы оброк платился исправно, и никто не докучал жалобами. Панический страх крепостных перед репрессивной системой Пеночкина хорошо показан Тургеневым в сценах с камердинером Федором и приездом барина в Шипиловку. Завидев экипаж помещика, вся деревня будто вымерла.
Главные герои рассказа помещик Пеночкин и бурмистр Софрон – совершенно разные люди. Однако их роднит жестокое отношение к крепостным. Утонченный Пеночкин и грубый Софрон одинаково циничны и эгоистичны. Тургенев развенчивает показную интеллигентность и доброту Аркадия Павлыча. Тот нисколько не лучше душегуба Софрона. Пеночкин – один из наиболее ярких отрицательных героев во всем сборнике. Белинский назвал его «мерзавцем с тонкими вкусами».
Образ Софрона формируется из мнений о нем трех персонажей: рассказчика, Пеночкина и крестьянина Анпадиста. Аркадий Павлыч восторгается своим управляющим: «Бурмистр у меня там молодец» . Софрон подыгрывает барину, изображая любовь и преданность. Но в его слащавых словах явно чувствуются фальшь и лицемерие.
Речь бурмистра производит весьма комическое впечатление. С одной стороны, Софрон старается щегольнуть «барским словцом» , а с другой – придать своим высказываниям лестный для Аркадия Павлыча смысл. Не менее комичными выглядят и хозяйственные старания Софрона: фронтон с безграмотной надписью над скотным двором, флюгер на ветряной мельнице, посыпанные песком дорожки на гумне. Видно, что бурмистр пытается придать своему дому лоск барской усадьбы.
Но нельзя назвать настоящим хозяином человека, который так бессмысленно тратит деньги. Главный талант Софрона – умение обдирать крестьян как липку, пользуясь их зависимым положением. Свое благополучие бурмистр строит на разорении односельчан и обмане помещика.
Мнение простого крестьянина Анпадиста в финале произведения окончательно характеризует Софрона: «мошенник беспардонный, пес» . Чтобы оставить читателя под впечатлением от этих слов, Тургенев заканчивает рассказ нейтральной фразой: «Мы отправились на охоту» .
Картины русской природы в рассказах из сборника «Записки охотника» занимают весомое место и служат автору дополнительным средством для оценки персонажей. Положительные герои изображены в единстве с природой, отрицательные – в конфликте с ней. В рассказе «Бурмистр» положительных героев нет, поэтому отсутствуют здесь и красивые пейзажные сцены. Есть лишь скупые наброски из нескольких слов. Тем символичнее и выразительнее упоминание грязной лужи, возле которой на коленях перед Пеночкиным стоят просители.
Мастерство писателя, глубина образов, новый подход к изображению людей из народа сделали «Записки охотника» важным этапом в развитии русской литературы. Рассказ «Бурмистр» занимает в этом сборнике одно из центральных мест.
- «Бурмистр», краткое содержание рассказа Тургенева
- «Отцы и дети», краткое содержание по главам романа Тургенева
- «Отцы и дети», анализ романа Ивана Сергеевича Тургенева
Сегодня мы поговорим о произведении, которое создал Иван Сергеевич Тургенев - «Бурмистр». Краткое содержание этого литературного труда будет приведено далее. Автор знакомит читателя с героем по имени Пеночкин Аркадий Павлович.
Офицер
Итак, давайте рассмотрим произведение «Бурмистр». Краткое содержание следует начать с упоминания особы рассказчика. Недалеко от его имения живёт уже упомянутый Пеночкин Аркадий Павлович - офицер, находящийся в отставке. Он воспитанный и рассудительный человек, о подданных печётся, а также наказывает для их собственного блага. Он собой недурён и роста небольшого. Его светло-карие глаза доброжелательны, румяные щёки пышут здоровьем. Аркадий Павлович - один из самых завидных женихов и образованных дворян губернии. Он осторожен, не был замешан ни в одной истории. Дом его в Петербурге находится в абсолютном порядке. Аркадий Павлович говорит приятным и мягким голосом. Обильно пересыпает речь фразами на французском языке.
Тревога
Перейдем к следующей части и продолжим краткое содержание. «Бурмистр» - это рассказ, где все так гладко лишь на первый взгляд. Вскоре рассказчик признается, что посещает соседа неохотно. Дело в том, что в такие минуты испытывает он странное беспокойство. Рассказчик повествует, как однажды пришлось ему провести ночь в доме Аркадия Павловича. Утром тот гостя без завтрака не отпустил. При этом был наказан лакей, который забыл подогреть вино. Пеночкин разузнал, что рассказчик едет в Рябово, и решил отправиться с ним, поскольку в тех местах находилось его село под названием Шипиловка.
Финал
Итак, переходим к заключительной части рассказа «Бурмистр». Краткое содержание продолжим знакомством с новым героем. Речь идет о Софроне. Пеночкин очень нахваливает его перед рассказчиком, отмечая, что он бурмистр и государственный человек. Аркадий Павлович в дорогу берет с собой повара и бездну вещей. Дорога была долгой, но наконец герои добрались в Шипиловку. У околицы их встретил рыжий огромный мужик (сын бурмистра) - староста. Софрона не оказалось дома. Герои проехались по деревне. При виде коляски люди разбегались и замолкали.
Когда появляется бурмистр и они едут осматривать владения, рассказчик видит, что Софрон ведет себя как хозяин, народ местный держит в кабале и грозит всех отдать в армию. Кроме того, описывается случай, как, с его согласия, найденное на участке мертвое тело было перенесено на соседние владения. При этом Пеночкин Аркадий Павлович на жалобы людей внимания не обращает.
Уже в Рябове один знакомый поведал нашему рассказчику, что Шипиловка фактически принадлежит бурмистру, поэтому он и ведет себя так. А Пеночкин только числится владельцем, причем он даже точно не знает, сколько земли у него, - только бурмистру это известно.
Вот мы и рассмотрели сюжет рассказа «Бурмистр». Краткое содержание было приведено выше.
Одно из лучших произведений И.С. Тургенева - "Записки охотника". В нем он рассказывает об интересных и поучительных случаях, произошедших во время охоты. Исследователи не могут дать точное определение, в каком жанре написаны были произведения, вошедшие в данный сборник. Поэтому их называют и рассказами, и очерками. Тургенев и его творение положили начало новому направлению в литературе, в котором рассказывается о простом народе. Ниже представлено краткое содержание "Бурмистра".
Главные герои
Охотник - от его лица ведется повествование.
Пеночкин Аркадий Павлович - молодой помещик, прекрасно воспитан и образован.
Софрон - бурмистр. Жадный и жестокий человек.
Знакомство с офицером
У Аркадия Павловича была привлекательная внешность, и он считался одним из самых завидных женихов в губернии. Это был осторожный молодой человек с хорошей репутацией. Он часто в своей речи использовал французские слова. Несмотря на все перечисленные достоинства, главный герой навещал его неохотно. Но в его владениях водилось много дичи, поэтому ему было выгодно знакомство с ним. Однако по непонятным причинам в доме Пеночкина охотника всегда охватывало беспокойство.
Знакомство с бурмистром
Аркадий Павлович очень хвалил тамошнего бурмистра. В дорогу он с собой взял множество вещей. Ехали они долго и, наконец, оказались в Шипиловке. Как ни хотел главный герой отправиться на охоту, ему пришлось отказаться от этой идеи. Встречать их вышел сын бурмистра, староста села. Самого же бурмистра, которого звали Софрон, не оказалось дома.
Все в деревне, узнав, что приехал помещик, начали немного волноваться. Люди, увидев коляску гостей, разбегались в разные стороны. На крыльце дома старосты их встретила его жена.
Далее происходит знакомство с главным героем краткого содержания "Бурмистра" - Софроном. Он был невысокого роста, крепкого телосложения, с седой бородой. Увидев барина, он благоговейно поцеловал его руку. За ужином бурмистр рассказывал, как идут дела у них в селе, успевая жаловаться на нехватку земли. Аркадий Павлович рассказал гостю, что с тех пор, как всеми делами заведует Софрон, прекратились недостачи.
Вся правда о Софроне
Он все время жаловался на то, что земли не хватает. Наконец, Пеночкин разрешил ему прикупить ее от его имени. Им встретилось двое мужиков в заплатанных одеждах. Старшего из них звали Антипом. Они стали жаловаться на Софрона. Он совсем разорил семью мужика. Его старших сыновей бурмистр отправил в солдаты, теперь и меньшого хотел забрать.
Аркадий Павлович был недоволен и потребовал у бурмистра разъяснений. Тот обозвал старика пьяницей и бездельником. Крестьянин все отрицал, а молодой парень ответил, что Софрон притеснял не только их семью. Пеночкин был зол, сказал, что не допустит того, чтобы возник бунт, и пообещал все выяснить.
Охотник уехал в Рябово. Со своим знакомым мужиком он отправился на охоту и рассказал о поездке в Шипиловку. Мужик нелестно отозвался о бурмистре. Далее он рассказал, что на самом деле Пеночкин - лишь формальный владелец, а всем управляет Софрон. Крестьянам приходится постоянно батрачить на него. А тому старику, который жаловался на Софрона, проходу не даст. Потому что такова его жестокая натура.
Иван Сергеевич Тургенев
БУРМИСТР
Верстах в пятнадцати от моего именья живет один мне знакомый человек, молодой помещик, гвардейский офицер в отставке, Аркадий Павлыч Пеночкин. Дичи у него в поместье водится много, дом построен по плану французского архитектора, люди одеты по-английски, обеды задает он отличные, принимает гостей ласково, а все-таки неохотно к нему едешь. Он человек рассудительный и положительный, воспитанье получил, как водится, отличное, служил, в высшем обществе потерся, а теперь хозяйством занимается с большим успехом. Аркадий Павлыч, говоря собственными его словами, строг, но справедлив, о благе подданных своих печется и наказывает их - для их же блага. «С ними надобно обращаться, как с детьми, - говорит он в таком случае, - невежество, mon cher; il faut prendre cela en consideration». Сам же, в случае так называемой печальной необходимости, резких и порывистых движений избегает и голоса возвышать не любит, но более тычет рукою прямо, спокойно приговаривая: «Ведь я тебя просил, любезный мой» или: «Что с тобою, друг мой, опомнись», - причем только слегка стискивает зубы и кривит рот. Роста он небольшого, сложен щеголевато, собою весьма недурен, руки и ногти в большой опрятности содержит; с его румяных губ и щек так и пышет здоровьем. Смеется он звучно и беззаботно, приветливо щурит светлые, карие глаза. Одевается он отлично и со вкусом; выписывает французские книги, рисунки и газеты, но до чтения не большой охотник: «Вечного жида» едва осилил. В карты играет мастерски. Вообще Аркадий Павлыч считается одним из образованнейших дворян и завиднейших женихов нашей губернии; дамы от него без ума и в особенности хвалят его манеры. Он удивительно хорошо себя держит, осторожен, как кошка, и ни в какую историю замешан отроду не бывал, хотя при случае дать себя знать и робкого человека озадачить и срезать любит. Дурным обществом решительно брезгает - скомпрометироваться боится; зато в веселый час объявляет себя поклонником Эпикура, хотя вообще о философии отзывается дурно, называя ее туманной пищей германских умов, а иногда и просто чепухой. Музыку он тоже любит; за картами поет сквозь зубы, но с чувством; из Лючии и Сомнамбулы тоже иное помнит, но что-то все высоко забирает. По зимам он ездит в Петербург. Дом у него в порядке необыкновенном; даже кучера подчинились его влиянию и каждый день не только вытирают хомуты и армяки чистят, но и самим себе лицо моют. Дворовые люди Аркадия Павлыча посматривают, правда, что-то исподлобья, - но у нас на Руси угрюмого от заспанного не отличишь. Аркадий Павлыч говорит голосом мягким и приятным, с расстановкой и как бы с удовольствием пропуская каждое слово сквозь свои прекрасные, раздушенные усы; также употребляет много французских выражений, как-то: «Mais с"est impauable!», «Mais comment donc!» и пр. Со всем тем я, по крайней мере, не слишком охотно его посещаю, и если бы не тетерева и не куропатки, вероятно, совершенно бы с ним раззнакомился. Странное какое-то беспокойство овладевает вами в его доме; даже комфорт вас не радует, и всякий раз, вечером, когда появится перед вами завитый камердинер в голубой ливрее с гербовыми пуговицами и начнет подобострастно стягивать с вас сапоги, вы чувствуете, что если бы вместо его бледной и сухопарой фигуры внезапно предстали перед вами изумительно широкие скулы и невероятно тупой нос молодого дюжего парня, только что взятого барином от сохи, но уже успевшего в десяти местах распороть по швам недавно пожалованный нанковый кафтан, - вы бы обрадовались несказанно и охотно бы подверглись опасности лишиться вместе с сапогом и собственной вашей ноги вплоть до самого вертлюга…
Несмотря на мое нерасположение к Аркадию Павлычу, пришлось мне однажды провести у него ночь. На другой день я рано поутру велел заложить свою коляску, но он не хотел меня отпустить без завтрака на английский манер и повел к себе в кабинет. Вместе с чаем подали нам котлеты, яйца всмятку, масло, мед, сыр и пр. Два камердинера, в чистых белых перчатках, быстро и молча предупреждали наши малейшие желания. Мы сидели на персидском диване. На Аркадии Павлыче были широкие шелковые шаровары, черная бархатная куртка, красивый фее с синей кистью и китайские желтые туфли без задков. Он пил чай, смеялся, рассматривал свои ногти, курил, подкладывал себе подушки под бок и вообще чувствовал себя в отличном расположении духа. Позавтракавши плотно и с видимым удовольствием, Аркадий Павлыч налил себе рюмку красного вина, поднес ее к губам и вдруг нахмурился.
Отчего вино не нагрето? - спросил он довольно резким голосом одного из камердинеров.
Камердинер смешался, остановился как вкопанный и побледнел.
Ведь я тебя спрашиваю, любезный мой? - спокойно продолжал Аркадий Павлыч, не спуская с него глаз.
Несчастный камердинер помялся на месте, покрутил салфеткой и не сказал ни слова. Аркадий Павлыч потупил голову и задумчиво посмотрел на него исподлобья.
Pardon, mon cher, - промолвил он с приятной улыбкой, дружески коснувшись рукой до моего колена, и снова уставился на камердинера. - Ну, ступай, - прибавил он после небольшого молчания, поднял брови и позвонил.
Вошел человек, толстый, смуглый, черноволосый, с низким лбом и совершенно заплывшими глазами.
Насчет Федора… распорядиться, - проговорил Аркадий Павлыч вполголоса и с совершенным самообладанием.
Слушаю-с, - отвечал толстый и вышел.
Voila, mon cher, les desagrements de la campagne, - весело заметил Аркадий Павлыч. - Да куда же вы? Останьтесь, посидите еще немного.
Нет, - отвечал я, - мне пора.
Все на охоту! Ох, уж эти мне охотники! Да вы куда теперь едете?
За сорок верст отсюда, в Рябово.
В Рябово? Ах, Боже мой, да в таком случае я с вами поеду. Рябове всего в пяти верстах от моей Шипиловки, а я таки давно в Шипиловке не бывал: все времени улучить не мог. Вот как кстати пришлось: вы сегодня в Рябове поохотитесь, а вечером ко мне. Се sera charmant. Мы вместе поужинаем, - мы возьмем с собою повара, - вы у меня переночуете. Прекрасно! прекрасно! - прибавил он, не дождавшись моего ответа. C"est arrange… Эй, кто там? Коляску нам велите заложить, да поскорей. Вы в Шипиловке не бывали? Я бы посовестился предложить вам провести ночь в избе моего бурмистра, да вы, я знаю, неприхотливы и в Рябове в сенном бы сарае ночевали… Едем, едем!
И Аркадий Павлыч запел какой-то французский романс.
Ведь вы, может быть, не знаете, - продолжал он, покачиваясь на обеих ногах, - у меня там мужики на оброке. Конституция - что будешь делать? Однако оброк мне платят исправно. Я бы их, признаться, давно на барщину ссадил, да земли мало! Я и так удивляюсь, как они концы с концами сводят. Впрочем, c"est leur affaire. Бурмистр у меня там молодец, une forte tete, государственный человек! Вы увидите… Как, право, это хорошо пришлось!
Делать было нечего. Вместо девяти часов утра мы выехали в два. Охотники поймут мое нетерпенье. Аркадий Павлыч любил, как он выражался, при случае побаловать себя и забрал с собою такую бездну белья, припасов, платья, духов, подушек и разных несессеров, что иному бережливому и владеющему собою немцу хватило бы всей этой благодати на год. При каждом спуске с горы Аркадий Павлыч держал краткую, но сильную речь кучеру, из чего я мог заключить, что мой знакомец порядочный трус. Впрочем, путешествие совершилось весьма благополучно; только на одном недавно починенном мостике телега с поваром завалилась, и задним колесом ему придавило желудок.
Аркадий Павлыч, при виде падения доморощенного Карема, испугался не на шутку и тотчас велел спросить: целы ли у него руки? Получив же ответ утвердительный, немедленно успокоился. Со всем тем, ехали мы довольно долго; я сидел в одной коляске с Аркадием Павлычем и под конец путешествия почувствовал тоску смертельную, тем более, что в течение нескольких часов мой знакомец совершенно выдохся и начинал уже либеральничать. Наконец мы приехали, только не в Рябово, а прямо в Шипиловку; как-то оно так вышло. В тот день я и без того уже поохотиться не мог и потому скрепя сердце покорился своей участи.
Повар приехал несколькими минутами ранее нас и, по-видимому, уже успел распорядиться и предупредить кого следовало, потому что при самом въезде в околицу встретил нас староста (сын бурмистра), дюжий и рыжий мужик в косую сажень ростом, верхом и без шапки, в новом армяке нараспашку. «А где же Софрон?» - спросил его Аркадий Павлыч. Староста сперва проворно соскочил с лошади, поклонился барину в пояс, промолвил: «Здравствуйте, батюшка Аркадий Павлыч», - потом приподнял голову, встряхнулся и доложил, что Софрон отправился в Перов, но что за ним уже послали. «Ну, ступай за нами», - сказал Аркадий Павлыч. Староста отвел из приличия лошадь в сторону, взвалился на нее и пустился рысцой за коляской, держа шапку в руке. Мы поехали по деревне. Несколько мужиков в пустых телегах попались нам навстречу; они ехали с гумна и пели песни, подпрыгивая всем телом и болтая ногами на воздухе; но при виде нашей коляски и старосты внезапно умолкли, сняли свои зимние шапки (дело было летом) и приподнялись, как бы ожидая приказаний. Аркадий Павлыч милостиво им поклонился. Тревожное волнение видимо распространялось по селу. Бабы в клетчатых поневах швыряли щепками в недогадливых или слишком усердных собак; хромой старик с бородой, начинавшейся под самыми глазами, оторвал недопоенную лошадь от колодезя, ударил ее неизвестно за что по боку, а там уже поклонился. Мальчишки в длинных рубашонках с воплем бежали в избы, ложились брюхом на высокий порог, свешивали головы, закидывали ноги кверху и таким образом весьма проворно перекатывались за дверь, в темные сени, откуда уже и не показывались. Даже курицы стремились ускоренной рысью в подворотню; один бойкий петух с черной грудью, похожей на атласный жилет, и красным хвостом, закрученным на самый гребень, остался было на дороге и уже совсем собрался кричать, да вдруг сконфузился и тоже побежал. Изба бурмистра стояла в стороне от других, посреди густого зеленого конопляника. Мы остановились перед воротами. Г-н Пеночкин встал, живописно сбросил с себя плащ и вышел из коляски, приветливо озираясь кругом. Бурмистрова жена встретила нас с низкими поклонами и подошла к барской ручке. Аркадий Павлыч дал ей нацеловаться вволю и взошел на крыльцо. В сенях, в темном углу, стояла старостиха и тоже поклонилась, но к руке подойти не дерзнула. В так называемой холодной избе - из сеней направо - уже возились две другие бабы; они выносили оттуда всякую дрянь, пустые жбаны, одеревенелые тулупы, масленые горшки, люльку с кучей тряпок и пестрым ребенком, подметали банными вениками сор. Аркадий Павлыч выслал их вон и поместился на лавке под образами. Кучера начали вносить сундуки, ларцы и прочие удобства, всячески стараясь умерить стук своих тяжелых сапогов.