3 - Гвидо Рени

Одна из характерных особенностей Альбани - это его плоские, далеко стелющиеся за фигурами равнины, иногда замененные пеленой моря. В картинах, краски которых не слишком почернели 14 , Альбани умеет передать простор и воздух, - например, в картине Лувра "Аполлон и Дафна" или в двух очаровательных картинах галереи Корсики во Флоренции: "Пляшущие амуры" и "Отдыхающая Венера". Красиво у него бывает и небо, часто довольно близко подходящее к "гениальным" горизонтам Веронезе: ярко-лазурное, подернутое легкими, прозрачными облаками. С особенным мастерством располагает художник свои древесные кулисы, то по сторонам, то - и в этом одна из его особенностей - прямо посреди картины, широким темным букетом. Наконец, встречающиеся в его картинах постройки - опять-таки верх грации и изящества. Иногда кажется, что он вдохновлялся не созданиями древних римлян и не произведениями современников, а претворял в себе впечатления от памятников раннего возрождения, от тех самых примитивов, которых тогда начали считать за смешных "готов". Точно так же элемент примитивизма или какой-то романтики (недаром любимым его поэтом был Тассо) встречается у Альбани и в фигурах. Почему-то, глядя на иные картины болонца, вспоминается нежная эротика Кранаха.

Наиболее популярный из всех мастеров болонской школы Гвидо Рени 15 - баловень двух веков академизма и ныне еще восхищающий недостаточно передовые круги публики; напротив того, люди, познавшие "современные догматы вкуса", считают своим долгом презирать творчество мастера; они его находят скучным, приторным и претенциозным. Ни того, ни другого отношения Гвидо не заслуживает. По своему духовному и культурному складу это характерный декадент. Наибольшая часть творения мастера отдана служению церкви эпохи барокко, искавшей способы заманить и прельстить широкие слои общества посредством чар искусства; он человек с довольно плоскими идеалами, отражающими тот слащаво-сентиментальный суррогат мистицизма, который с дней торжества иезуитизма заменил прежнее религиозное пламенение. При упоминании имени Гвидо непременно восстают в памяти закатившиеся к небу глаза красивого Христа или томной, укутанной в плащ Марии. Или еще приходят на ум картины, ставшие с течением веков типично "поповскими": оранжевые ореолы с роями балетных ангелов, грациозно преклоненные девы и театрально позирующие анахореты. И тем не менее мастером создано несколько картин, которые достойны попасть в "мировую сокровищницу" и в разряд "классических" произведений живописи. При этом нужно признать, что Гвидо обладал совершенно исключительным мастерством техники (картины его из всей болонской школы наименее почернели и кажутся написанными вчера), да и его стиль отличается большой своеобразностью.

Еще одной характерной особенностью Гвидо, отчасти объясняющей пренебрежительное к нему отношение нашего преимущественно "пейзажного" века, является то, что он совершенно не пейзажист. Кусочек ярко-синего залива на фоне алой и желтой зари в "Авроре", пустынная долина позади Самсона (Болонская Пинакотека), Иерусалим среди равнины под грозовым небом в "Распятии" (там же), несколько легких силуэтов деревьев позади шествия св. Андрея, ведомого на мученическую смерть (фреска в S. Gregorio Magno в Риме), морской берег в "Ариадне" (Академия Сан-Лука там же) - вот, пожалуй, и все, что можно назвать из пейзажных фонов в колоссальном творении этого продуктивного художника. В большинстве же случаев Гвидо предпочитает занять всю площадь картины светлыми фигурами, вырисовывающимися то на темном фоне вечерних туч, то на нежно-лазурном небе, на белизне рыхлых облаков, или еще на ярко-желтой глории 16 .

Гвидо Рени. Выезд Аполлона ("Аврора"). Плафон в "Казино Роспильози" в Риме

Искусство Гвидо Рени в этом "равнодушии к природе в целом" с особой ясностью выдает свою чисто академическую основу. Оно все подчинено приемам "натурного класса", оно родилось и воспиталось в стенах мастерской среди моделей, манекенов, драпировок и небольшой коллекции реквизитов. И при этом как далеки мы здесь от того художественного аскетизма и той религиозной строгости, которые так действуют на душу в творении Микель Анджело. Аскетическую воздержанность и благородную возвышенность мысли заменяет нечто близкое к светскому изяществу и даже к приторности. Гвидо красивый и поразительно умелый художник, но он чужд жизни, и потому нашему времени, требующему от искусства главным образом жизненной красоты, а не школьной красивости, он кажется скучным и "ненужным" 17 .

Примечания

14 Странно именно то, что болонцы все переняли от предшественников, кроме главного - чисто технических приемов: картины их более почернели, нежели произведения непосредственных предшественников и даже художников, живших за 200, 300 лет до них. Впрочем, это касается только их станковой живописи; во фресках болонцы еще многое помнили и многое умели. Даже можно сказать, что в XVII и в XVIII в. фресковая техника пошла вперед и достигла предела своего великолепия в творчестве Джордано, Бачиччии и Тиеполо.

15 Guido Reni, сын музыканта Даниеле Рени, родился в Кальваццано, близ Болоньи, 4 ноября 1575 г.; ученик Дениса Кальверта, а затем Академии братьев Караччи, отношения с которыми у Рени, по выступлении его в 1591 г. конкурентом Лодовико на конкурсе по украшению Palazzo Publico (по случаю въезда Климента VIII), испортились, что, впрочем, не помешало Гвидо принять позже участие в росписи дворика S. Michеle in Bosco (1605 г.), порученной Лодовико Караччи. С 1600 по 1604 г. Гвидо жил в Риме, и снова он здесь поселился с 1605 г. Этот период ознаменован кратковременным увлечением Караваджо, а также целым рядом работ, создавших мировую славу мастера: фресками в S. Gregorio ("Поющие ангелы" и "Шествие на мученичество св. Андрея" 1608 г.), тремя фресками в Ватикане и относящейся к тому же 1609 г. знаменитой "Авророй" в "казино Роспильози", фресками в домашней церкви Квиринала (1610 г.) и несколькими фресками в капелле Боргезе в S. Maria Maggiore. Поссорившись из-за денежных расчетов с казначеем папы, Гвидо удалился на время на родину (в этот период им, между прочим, создано "Избиение младенцев", в Пинакотеке), но уже в 1613 г. мастер снова приглашен к папскому двору, где он был встречен самым торжественным образом. К третьему римскому пребыванию относятся работы в S. Cecilia, в S. Carlo ai Catinari, в Trinita del Pellegrini. Призванный в 1622 г. в Неаполь для участия в росписи San Gennaro, Гвидо вынужден был вскоре оставить эти работы, преследуемый партией Рибейры и Ланфранко. Последний период жизни мастер провел в Болонье, исполняя бесчисленные заказы, поступавшие к нему из всех городов Италии. К сожалению, страсть к игре расстроила его дела, и знаменитый Гвидо умер почти в нужде 18 августа 1642 г. Эрмитаж обладает рядом характерных картин мастера; кроме того, в Павловском дворце хранятся две его картины: "Архангел Гавриил" и "Богоматерь".

16 Вообще светлый серебристый колорит Гвидо отличается своеобразным подбором несколько холодных красок. Некоторые его сопоставления желтых, синих и ярко-красных тонов коробят. Другие, особенно сочетания грязно-розовых с серо-синими и серо-зелеными, наоборот, обладают до сих пор большой прелестью.

17 При всем нашем критическом отношении к Гвидо мы не можем обойти без слов восхищения такие совершенные достижения в области живописной пластики, как обе фигуры в картине Неаполитанского музея "Бег Аталанты и Иппомена", как "Св. Иоанн Креститель" в Дульвичской галерее, как фигуры танцующих вокруг колесницы Аполлона Гор в "Авроре" и, наконец, как целый ряд детских фигур, встречающихся на многих произведениях мастера. Укажем еще на портреты Гвидо, среди которых мы находим подлинную жемчужину - нашу эрмитажную "Беатриче Ченчи". Этих произведений мы не имели в виду, указывая выше на то, что из созданного Рени достойно попасть в мировую сокровищницу.

Монгольская империя представляла собой феодальное государство. Ее экономической основой являлись феодальные производственные отношения, характерная черта которых - феодальная собственность на землю, пастбища и скот. По мнению некоторых исследователей, это была сословная собственность, признаваемая рядовыми кочевниками путем дачи определенной части получаемого продукта своему господину. Более мелкие феодалы (десятники, сотники) зависели от более крупных (тысячников, темников), что и обуславливало характер устройства империи на основе иерархии кочевого землевладения. Вся земля номинально являлась собственностью Великого хана, но каждый землевладелец в пределах пожалованных ему земельных угодий распоряжался кочевьями зависящих от него людей, распределял лучшие пастбища по своему усмотрению. У большинства же монголо-татар сохранились полуфеодальные отношения с многочисленными пережитками родового быта.

Класс феодалов или "белая кость" - верхушка монгольского общества, включала монголо-татарскую аристократию. На верху социальной лестницы находился хан и царевичи (дети, внуки, правнуки). Вторую группу господствующего класса составляли беки (тюркский титул) и найоны (монгольский титул) - наиболее крупные феодалы. Каждый крупный землевладелец получал от своих владений огромные доходы - 100 - 200 динаров в год.

Третья группа феодалов монгольской империи была представлена тарханами, людьми среднего достатка, занимавшими относительно невысокие должности в государственном аппарате.

Наконец, последнюю группу господствующего класса составляли нукеры. Они входили в ближайшее окружение своего господина и находились на его иждивении. Количество нукеров зависело от богатства и знатности их господина.

Феодально-зависимое население называлось "черной костью" и состояло из кочевников-скотоводов, земледельцев и жителей городов. Кочевники-скотоводы - карачу - жили аилами, вели индивидуальное хозяйство, владели скотом и пасли его на пастбищах, принадлежащих землевладельцу. Хозяйственные повинности скотоводов порождались общей деспотичной системой. Платя повинность молоком, кочевники-скотоводы должны были приносить своему господину кобылье молоко "каждого третьего дня". Карачу несли также военную службу, содержали чиновников и воинские части.

Крестьянское население в оседлых землевладельческих районах империи называлось собанчи и уртакчи. Собанчи - это крестьяне - общинники, зависимые от землевладельца. Они обрабатывали господскую землю своим инвентарем, несли повинности с виноградников, надворных построек. Уртакчи - обедневшие члены крестьянской общины, лишенные земли и инвентаря. Они работали на господской земле за долю продуктов.

Городское население состояло в основном из ремесленников, мелких торговцев и купцов и было довольно многочисленным. В городах проживали также многочисленные чиновники, работавшие в исполнительном, управленческом и налоговом аппарате.

В самом низу социальной лестницы находились рабы. Источником рабства служил плен. Однако рабов, как правило, превращали в зависимых крестьян, пастухов и ремесленников. Например, сына раба чаще всего прикрепляли к земле в качестве собанча или уртакчи.

ЗАВОЕВАНИЕ МОНГОЛАМИ ЗЕМЕЛЬ КАЗАХСТАНА

Литература.

Развитие устного народного творчества в VII-IX веках открыло путь к развитию письменной литературы, начиная с X века. Значительную роль в развитии письменной литературы сыграла исламская религия. Одним из представителей вновь зарождающейся литературы являлся видный поэт эпохи Караханиов Ахмед Иугнеки.

Ахмед Иугнеки . Годы рождения и смерти Ахмеда Иугнеки неизвестны. Настоящее его имя - Адиб Ахмед Махмудулы. Его родной город - Иугнек. По мнению археологов, он находился близ города Туркестан. Еще при жизни поэт был прозван в народе «поэтом поэтов, предводителем мудрецов». До нас дошла его зна¬менитая книга «Дар истины». Дастан (поэма) написан на тюркском языке, на котором говорило население государства Караханидов. В нем поэт призывал людей быть добросердечными, вести честную жизнь, не делать зла другим людям.

Ходжа Ахмед Йасауи (1103-1167 гг.) родился в городе Сайрам. Его отец Ибрагим был известным ученым. Мать Айша являлась дочерью шейха Мусы. Ахмед рано остался сиротой, лишившись матери и отца, когда ему было семь лет. Он воспитывался у своей сестры Гаухар-Шахназ. Грамоте он обучился у отца. Позднее освоил каноны исламской религии. С детских лет он жил в городе Туркестан (другое его название Йасы), поэтому принял приставку к имени - Йасауи. Затем учился в Бухаре, где овладевал религиозными знаниями у Юсуфа Хамадани, после чего вернулся в Туркестан. Он был проповедником исламской религии в Казахстане и продолжателем дела своего учителя Арыстан-Баба.

Одним из великих поэтов - учеников Ахмеда Йасауи - является Сулеймен Бакыргани , известный в народе как Хаким-ата.

В период широкого распространения исламской религии на юге Казахстана появилась поэма акына Али «Жусуп - Злиха». Хотя в ней воспеваются честность и преданность в любви, она полна религиозных мотивов.

Монгольские племена, граничившие с Керейским, Найманским и Жалаирским ханствами, в начале XIII века жили между собой то в дружбе, то в раздорах. По сведениям летописи «Сокровенное сказание», Керейское ханство и монгольские племена в тот период находились в мирных, добрососедских отношениях. Большую роль в воспитании будущего великого монгольского хана Чингисхана сыграл керейский хан Торы.

Основатель первой монгольской империи Чингисхан (в детские годы - Темучин) родился в 1155 году (по некоторым источникам, в 1162 году) в местности Кендитау на берегу реки Онон в Монголии в семье Есугей-батыра. Отец его погиб в схватке с монгольским племенем татар, когда Темучину исполнилось 9 лет.

В 1206 году в междуречьи Онона и Керулена состоялся курултай кочевой знати - сторонников Темучина, на котором он торжественно, под развевающимся белым священным знаменем, был провозглашен великим всемонгольским ханом. Вместе с этим курултай утвердил за Темучином имя Чингисхан. Также, объединив все монгольские племена под властью единого вождя, курултай создал Монгольскую империю, избрав ее великим ханом Чингисхана.

Общественный строй Монгольской империи .

Чингисхан единолично управлял Монгольским государством. Его окружали везиры, знающие письменность и иностранные языки. Он разделил империю на 95 административных туменов. В каждом было по 10 тысяч воинов. Тумены в свою очередь состояли из аймаков. Каждая тысяча воинов делилась на десять сотен, сотня - на десятки. Система управления войсками начиналась с десятков. Аймаками и туменами, а также тысячами правили ближайшие родственники Чингисхана и поддерживавшие его нойоны - представители монгольской знати. В военном отношении вся Монголия и ее население подразделялись на три военно-административных улуса: Правое крыло (Барунгар), Левое крыло (Жонгар) и Центральное крыло (Кул). Эти крылья управлялись на основе деления их на вышеуказанные тумены.

Чингисхан поручил охрану и защиту системы управления империей самому преданному и сильному из туменов, а самой отборной из тысяч - свою личную охрану.

Основным законом государства являлась «Яса». Она состояла из двух частей. Первая часть включала в себя слова-назидания Чингисхана и конкретные, неукоснительно выполняемые условия по управлению страной. Вторая часть содержала общие законы по военным и гражданским делам и различные правила, установления по наказанию нарушителей этих законов.

По «Ясе» высшим органом государства был курултай - учредительное собрание. Он созывался раз в год в летнее время. Главным образом на нем разрабатывались планы предстоящей войны.

Главы из книги: История стран зарубежной Азии в средние века. М., 1970.

Общественный строй монголов XII в.

Основным элементом древнемонгольского общества был род (обох), находившийся на стадии разложения. Во главе родов стояла аристократия. Представители ее носили почетные звания: бахадур («богатырь»), нойон («господин»), сецен («мудрый») и тайши («царевич, член царского рода»). Главным занятием бахадуров и нойонов было добывание пастбищ и рабов для ухода за скотом и юртами. Прочими слоями рода были: дружинники (нухур), родовичи низшего происхождения (харачу, или черная кость). Рабы (богол) стояли вне рода. Целые роды, покоренные некогда более сильными родами или примкнувшие к ним добровольно (унаган богол), не лишались личной свободы и по существу мало отличались в правовом отношении от своих господ.

Низкий уровень развития производительных сил и торговли, даже меновой, специфика кочевого скотоводческого хозяйства не давали возможности использовать подневольный труд. Рабы использовались как домашняя прислуга; рабство не влияло на развитие производственных отношений. Сохранялись основы родового строя, прежде всего совместное владение угодьями, жертвоприношения предкам, кровная месть и связанные с ней межплеменные войны - все это входило в компетенцию не отдельного лица, а родов в целом. У монголов были очень прочны представления о родовом коллективе как основе социальной жизни, о родовой (коллективной) ответственности за судьбу любого рода и об обязательной взаимовыручке. Член рода всегда чувствовал поддержку своего коллектива и всегда был готов выполнять обязанности, налагаемые на него коллективом.

Но монгольские роды охватывали все население Монголии только в идее. На самом деле постоянно находились люди, которых тяготила дисциплина родовой общины, где фактическая власть принадлежала старейшим, а прочие, несмотря на любые заслуги, должны были довольствоваться второстепенным положением. Те богатыри, которые не мирились с необходимостью быть всегда на последних ролях, отделялись от родовых общин, покидали свои курени и становились «людьми длинной воли» или «свободного состояния», в китайской передаче «белотелые» (байшэнь), т. е. «белая кость». Судьба этих людей часто была трагична: лишенные общественной поддержки, они были принуждены добывать себе пропитание трудоемкой лесной охотой, которая в отличие от степной, облавной, куда менее прибыльна. К тому же монголы не едят перелетных птиц (уток, гусей), считая их мясо противным, и лишь в крайнем случае употребляют в пищу рыбу. Для того чтобы добыть себе конину и баранину, изгнанникам приходилось систематически заниматься разбоем, но их ловили и убивали. С течением времени они стали составлять отдельные отряды, чтобы сопротивляться своим организованным соплеменникам и искать вождей для борьбы с родовыми объединениями. Число их неуклонно росло, и наконец в их среде оказался сын погибшего племенного вождя, потерявший состояние и общественное положение, член знатного рода Борджигинов, Темучин, впоследствии ставший Чингис-ханом.

Темучин, сын Есугей-бахадура, родился в урочище Делюн-Болдох. Дата его рождения в разных источниках указывается по-разному. По-видимому, более точной является датировка «Юань ши» - год лошади (1162), с чем совпадают и монгольская легендарная традиция, и время женитьбы Темучина, и возраст его детей. 

Есугей-бахадур возглавлял одно из наиболее активных монгольских племенных объединений - тайджиутов. Ему удалось остановить татарское наступление на монголов и захватить в плен богатыря Темучина, именем которого Есугей впоследствии назвал своего новорожденного сына. Оказав помощь кераитскому хану Тогрулу в борьбе за престол, которую тот вел со своим дядей, опиравшимся на найманов, Есугей приобрел влиятельного друга. Когда же Тогрул стал кераитским ханом с титулом Ван-хан, то союз монголов с кераитами положил конец агрессии чжурчжэней в степи. Однако Есугей поссорился с меркитами, отняв у одного из их вождей невесту, Оелунь-еке, ставшую матерью Темучина и Хасара. Этот эпизод вызвал (согласно родовым обычаям) вражду между меркитами и монголами, впоследствии переросшую в жестокую войну. Чтобы иметь поддержку в этой борьбе, Есугей обручил своего девятилетнего сына Темучина с Борте, дочерью вождя сильного монгольского племени хонкиратов, но на обратном пути был отравлен татарами, пригласившими его разделить трапезу. После его смерти распалось племенное объединение, которое он возглавлял; бывшие вассалы из племени тайджиутов угнали весь скот, оставив семью Есугея в нищете. Вдова и сироты с трудом поддерживали существование охотой и рыбной ловлей, как и «люди длинной воли», выделившиеся из родовой общины.

Когда Темучин подрос, тайджиутский вождь Таргутай Кирилтух, сделав набег на кочевье Борджигинов, захватил Темучина в плен и посадил в колодки. Темучину удалось убежать. Вскоре он женился на нареченной невесте Бортэ, благодаря чему приобрел поддержку ее племени. Приданое жены, соболью шубу, он преподнес кераитскому хану, который сразу вспомнил былую дружбу с Есугеем и обещал Темучину покровительство. Кроме того, Темучин побратался с влиятельным вождем племени джаджиратов - Чжамухой-сеценом. Имея сильных друзей, Темучин мог больше не опасаться тайджиутов.

Новая опасность пришла со стороны меркитов, которые напали на становище Борджигинов на рассвете. Темучин успел бежать, но его молодую жену меркиты захватили в плен и отдали в жены одному из своих богатырей. На защиту Темучина выступили кераитский Ван-хан и Чжамуха. Союзники разгромили меркитов неожиданным набегом и, освободив Бортэ, вернули ее Темучину. Сына Джучи, которого Бортэ родила по прибытии домой, Темучин признал своим, но всегда относился к нему холодно.

Блестящая победа и наличие могущественных друзей совершенно изменили положение Темучина и его семьи. К Темучину стали примыкать молодые удальцы, дети соратников его отца и богатыри, отколовшиеся от своих родов. Темучин превратился в вождя небольшой орды, составившейся не из племен, а из «людей длинной воли». В числе первых примкнувших к Темучину были Боорчу и Чжелме, которых на службу к новому вождю прислали их отцы. Дружба Темучина с Чжамухой продолжалась полтора года, и этого времени оказалось достаточно, чтобы Темучин смог претендовать на титул хана. Тогда он разошелся с Чжамухой.